Унаги с маком или Змее-Week - Страница 81

Голос продолжал декламировать:

Согласно заветам, что мира древнее,
Огню будут преданы злобные змеи.
Тогда-то пришли, как велел повелитель,
И жрец-охранитель, и жрец-исполнитель.

Нестор уже слышал знакомое жужжание — приближался авангард иерофантова воинства: черные торсионные вихри бессмысленной информации.

Избрали равнину под радостным небом,
Обильную солнцем и радостным хлебом.
Воздвигли, чтоб род уничтожить змеиный,
Огромный алтарь посредине равнины.

Посреди долины, меж первой волной черной лужи и первым рядом Нагов стало вспучиваться мутным нарывом некое бесформенное образование. Наги-новички дрогнули. Работы у Наставников прибавилось.

Да будет угодно твое приношенье —
Змеиного, злобного рода сожженье.
Пылание вспыхнуло неотвратимо.
Глаза у жрецов покраснели от дыма.
Они совершили свое возлиянье,
Они возгласили свое заклинанье.

Тут произошли сразу два изменения: во-первых, голос над головами Нагов, наконец, обрел интонации — он стал завывающим, грозным, почти звериным; во-вторых, пузырь посреди поля обрел форму. Нестор смотрел и не верил своим глазам. Этого просто не могло быть. Не могло быть и по здравому смыслу, если кто-то на этом поле еще сохранил здравый смысл. Не могло быть и по правилам этой жуткой игры, если у этой игры вообще были правила.

Летите, как ветер, ползите, как тучи,
Как яркие молнии станьте летучи,
Сюда, на алтарь, устремитесь быстрее,
О злобные змеи, кусливые змеи!

Первые ряды торсионных вихрей ринулись в бреющем пике на мечущихся в панике Нагов. Липкие струи били без разбору и по новичкам-неофитам, которые, может быть, всего несколько дней назад «сыграли в прятки» со своими Наставниками, и по самим Наставникам, которые яростно отплевывались то ядовитой слюной, то огненной пеной, сжигая и испаряя тысячами тысяч этих злобных черных тварей. Но вихрей было много, неисповедимо много. Но больше пугало другое: посреди поля стоял и мотал огромной черной головой еще не пришедший в себя после «рождения» Дракон.

95

Дракон был именно таким, каким и представлял его Нестор: могучие, пока еще не расправленные крылья величаво были сложены за шипастой спиной; смертоносные челюсти бессчетно и хаотично усеянны клыками; неимоверные размеры самого существа даже не поражали воображение — просто разрывали мышление в клочья. Это был Дракон. Но Драконы не участвуют в суетных склоках людей, Нагов, иерофантов… Не должны участвовать…

А голос надрывался:

Спешите лесами, лугами, полями,
Сегодня сожрет вас великое пламя.
Вы будете пожраны Агни-владыкой
Он — бог семипламенный, семиязыкий!

Дракон расправил крылья и издал рев. Не рев — наверное, такова звуковая волна при термоядерном взрыве. И в этот же момент линия сражения докатилась до Нестора. Терракотовый Наг уже имел опыт общения с торсионными вихрями. Почему-то растерянности не было. Нестор методично, ритмично вращал могучим хвостом, быстро изворачивался, маневрировал так искусно, что липкие струи просто соскальзывали с чешуи или пролетали мимо.

И змеи, своим пробужденные роком,
На гибель и смерть устремились потоком.

По полю пауками бегали странные и отвратительные создания. Это были люди, совершенно не вооруженные. Они бегали, размахивая скрюченными руками, бубнили невразумительно либо истошно орали. Но сам вид их заставлял забыть о людской природе, само присутствие их в радиусе метра отбирало силы и заставляло сгнивать заживо. Это были городские маги.

Одни, умирая, тоскливо взывали.
Иные друг друга хвостом обвивали,
Одни извивались и падали с треском,
Другие исполнились молнийным блеском.

Нестор, уворачиваясь от информационных струй, одновременно ядовитыми плевками (спасибо Третьему дну!) сбивал городских магов, стараясь не подпускать их ближе нескольких метров. Если бы не симбиоз с кастомом, то он был бы уже мертв. Некоторых магов он разил в мозг, гипнотически заставляя их бежать в панике. Но это требовало многих усилий.

Вокруг гибли не только вихри и маги — вокруг гибли Наги. Гибли во множестве: кто, окутанный черной паутиной, прекращал бороться за жизнь и замирал; кто бессильно полз, выл от боли, отступая и теряя при этом куски плоти, а вокруг радостно прыгали мерзкие полулюди; кто, отчаявшись, перевоплощался в человека и тут же растекался лужей, растворенный в черной кислоте.

Там с телом сплеталось горящее тело,
Казалось, что в пламени пламя горело.
Пугаясь, они издавали шипенье,
А те низвергались в огонь в нетерпенье.

И вот Нестор остался один среди врагов. Бой шел уже далеко за его спиной. Он устал. У него уже множество раз возникала мысль о перевоплощении, а значит, о гибели. Вот еще один уворот, уклон, вот еще один плевок, проход, вот еще один прыжок, взмах хвоста. Нестор понял, что умирает. Его опутали липкие нити, его окружили ползающие по-паучьи полулюди.

Одни уцепиться за камень старались,
Другие растеньями там притворялись,
А третьи как нить растянулись тугая,
Беспомощных, дряхлых вперед пропуская.

Нестор безнадежно бросил на землю, уже давно превратившуюся в жижу, две салфетки с «шариками мороженого», начертанными когда-то Семеном Немировичем на кухне в доме по Кисельной. Теперь у него оставалась только салфетка с печатью «ВРАЧ». Салфетки тут же превратились в пепел. Ничего не произошло.